Осколки (Трилогия) - Страница 270

270

— Значит, ты распрощался с Наис?

— Нет.

— Как это понимать?

— Все вышло наилучшим образом… Не буду утомлять тебя подробностями, скажу одно: в скором времени я собираюсь приступить к исполнению своего главного долга. Супружеского.

— Тебе удалось помириться с женой?

— Или ей — смириться со мной. Да какая разница? Я счастлив, Калли! Счастлив, как никогда!

— То-то улыбка у тебя дурнее, чем обычно… А я боялся, дело в чем-то другом. Успокоил старика! Но если не секрет, объясни, как тебе удалось?

— Что именно?

— Уломать Наис. Она же ни в какую не соглашалась подпускать тебя к телу.

Я сделал загадочное лицо:

— Это все чародейство.

— Чародейство?

Интерес Ра-Дьена выглядел так забавно, что пришлось продолжить игру:

— Один заезжий маг раскрыл мне тайну чудесного средства, способного изменять судьбы.

— И что это за средство?

Всегда знал, что Каллас — торгаш, во всем ищущий выгоду. И самое смешное, находящий, следовательно, не отступающий от своего призвания, что делает ему честь. Но на некоторые уловки попадается, как ребенок.

— Я пошутил.

— Средства не было? Или мага?

— Были. Оба. Хотя как теперь понимаю, никакого волшебства не случилось. Просто нужно было потянуть за нужную ниточку, и узел сразу развязался.

— Так кто тебе помог?

— Ты не поверишь! Тот парень, что должен был забрать у тебя какую-то посылку для своего родственника.

— Ах, этот…

Ра-Дьен, было приподнявшийся, снова откинулся на подушки, улыбаясь той самой улыбкой, что всегда означает: «я знаю то, чего не знаешь ты».

— Ты сам просил его о помощи?

— С какого перепоя? Даже не представлял, что он способен помочь. Честно говоря, сначала вообще думал, что он блаженный.

— А когда перестал так думать?

— Хм-м-м-м… Пожалуй, на третий день знакомства, когда он обиделся.

— Обиделся?

— Ну… Мне нужно было выговориться, но я начал не с того и не так, почти поссорились, в общем. Тогда он отчитал меня, как учитель ученика. За то, что я напросился на помощь, а сам не желаю ее получать.

Каллас расхохотался, расплескивая молоко по подушкам.

— Что тут смешного?

— Да ничего, в сущности… Ох, Рэй, ты иногда так забавно поступаешь… Этот парень… Знаешь, кто его родственник?

— Понятия не имею.

— Ректор Академии.

Агхм. Впору чувствовать себя неуютно.

— И что?

— Можешь продолжить цепочку и сделать правильный вывод?

— О чем?

— О парне, которого считал дурачком.

— Э-э-э-э-э… А какой вывод?

— Он — Мастер.

Мастер? Не может быть. Он же такой молодой… Нет, не верю. Хотя Калласу в этом смысле виднее.

— Но почему он ни разу на это не намекнул?

— А зачем? Чтобы огрести толпу желающих получить помощь? Нет, Рэй, Мастера тоже иногда хотят отдохнуть от забот. Вот только этому не повезло: ты мешался под ногами.

Чувствую себя уязвленным:

— Это еще надо посмотреть, кто у кого под ногами мешался!

Каллас машет рукой:

— А вообще, два сапога пара! Неудивительно, что вы так хорошо сработались. Надеюсь, тот раз, когда ты его обидел, был единственным?

— А что? Если нет, он бы не стал мне помогать?

— Он помог бы в любом случае. Но ты хоть его отблагодарил?

— В некотором роде. Но когда встретимся снова, отблагодарю непременно!

Антреа, набережная вблизи Грузового порта,

вечерняя вахта

Я стоял спиной к солнцу, садящемуся в морскую даль, и смотрел, как взбирающийся на холмы город начинает мерцать вечерними огнями. Вот зажглись масляные фонари в Угольной Гавани, вот старый Ади добрался со своим выводком юных фонарщиков до Караванного Пути…

Светлячки на груди уставшего за день и готовящегося отойти ко сну города. Ожерелье, драгоценнее которого нет и быть не может — мирные огни вечерних окон и уличных фонарей. И пока я живу, другой огонь не доберется до этих домов. Особенно темный огонь безумия.

Это мой город, слышите? Мой! Пусть даже весь мир будет против нас, мы выстоим! Потому что нет другого способа покорить Антрею, чем отдать ей всего себя. Без остатка. Мало кто сможет отказаться от такого Дара, верно? А если отказываются, что ж… Целее будем. Но мои любимые женщины не отказались. Приняли. Меня. Полностью, со всеми грехами и добродетелями. И этого я никогда не забуду. Не потому, что не смогу, просто… Я хочу ЭТО помнить. Чтобы быть уверенным. Нет, не в себе. В пути, по которому иду.

Мои женщины. Антреа и Наис. Наис и Антреа. Ни одну из вас я не могу любить сильнее, чем другую. Но вы ведь не обижаетесь, верно? Не обижаетесь? Или…

Ветер, спустившийся в город с отрогов далеких гор и выбравшийся из лабиринта улиц, мягко накрыл мое лицо своей ладонью. На один вдох, не больше, но этого вдоха достаточно, чтобы понять: хотя бы одна из моих возлюбленных не обижается. А со второй нам было суждено идти рука об руку еще до появления на свет. И тепло ее пальцев всегда будет моим. Теперь уже — всегда…

Бугорок под тканью камзола на груди недовольно заерзал. Кто-то хочет что-то сообщить? Я потянул за шнурок и вытащил на свет божий сережку.

Так и есть, камень светится. Послушать? Или выбросить, от греха подальше?

Пальцы сомкнулись вокруг безделушки, приносящей мне одни только проблемы. А что, и выкину. Скажу: потерял. Уж мне-то поверят. А новую все равно не выдадут. И будет у меня полный покой круглые сутки. Вот сейчас размахнусь посильнее и…

270