Осколки (Трилогия) - Страница 296

296

Головное строение почти ничем не отличалось от своих богатых «родичей»: узкие и низкие окна, массивные балки, водоскатные желоба, устроенные на глухих стенах подальше от отверстий, через которые в дом мог бы проникнуть враг, никаких вычурных выступов, позволяющих зодчим показать все грани таланта, но прискорбно затрудняющих обзор. И как господина окружает свита, так вокруг родового гнезда Эллидов копошились дворовые постройки не менее мрачного, зато столь же надежного вида.

Мой проводник двинулся через двор по хрустящему под ногами ковру каменной крошки, а мне через плечо велел ждать и никуда не уходить. Последнее было добавлено тоном, не допускающим и мысли о том, что у меня вообще возникнет желание удалиться. Что ж, подожду. И наверняка дождусь. Еще бы знать, чего именно…

Странно, наступило утро, солнце светит в полную силу, а в поместье незаметно ни малейшего шевеления. Допустим, псарей, выгуливающих питомцев, и быть не должно, если верить словам парня. А остальные? Никто не гремит ведрами, не стучит топором, не слышно мычания коров, требующих утренней дойки… Постойте-ка. Пастушонок говорил, что сюда его буренки и шагу не сделают. Почему? В лесу водятся дикие звери? Но желтоглазого парня предрассветные прогулки, судя по всему, не пугают. А, ладно! Может быть, в окрестностях есть алтарь какого-нибудь проклятого божка, следы демона или тому подобная дребедень, как правило, не представляющая никакой опасности, но уверенно наделяемая людской молвой самыми грозными и ужасающими воображение качествами. Впрочем, если даже о безобиднейшей вещи пустить злые сплетни, рано или поздно она станет таковой , потому есть крохотный повод насторожиться и задуматься. А думать мне всегда было удобнее на ходу.

Я прошелся по двору, попутно отмечая, что в некоторых местах смешанная с глиной крошка застыла подобно настоящему камню, но лишь до первого дождя: вот тогда нужно будет пересекать пространство перед крыльцом как болото, прыгая с кочки на кочку. Участки, поросшие травой, тоже не внушают доверия, но их хотя бы не должно сильно размывать… Ступеньки, конечно же, деревянные: на гранит денег не хватило, а известняк сносится быстрее, чем проморенный насквозь дуб. Канава для отвода стекающей с крыши воды напоминает внебрачного отпрыска замкового рва, но свою службу, скорее всего, несет исправно. Узкая терраса вдоль всего дома обнесена загородкой, зашитой досками в противовес ажурным перилам околостоличных усадеб. Ничего не имею против: не слишком изящно, зато можно устроиться сверху и не опасаться скорого разрушения резного узора под твоей тяжестью. Да, наверное, так и стоит поступить, потому что скамеек на пути не попалось…

Но моя пятая точка никуда не успела примоститься. Впрочем, и к лучшему: если бы я сидя встречал старых знакомых, воплотил бы в жизнь шанс еще больше распалить и так обитающее на их лицах недовольство.

Возможно, мрачный укор был вызван слишком ранним подъемом, но мог бы поклясться: при виде меня во взглядах всех троих учеников Рогара недобрые чувства ощутимо усилились, нисколько не меняя своей окраски. Мэтт, скрестив руки на груди и скучающе позевывая, всем видом показывал, что нисколько не счастлив меня видеть, а совсем наоборот. Хок смотрел чуть исподлобья, время от времени прикусывая верхнюю губу. Только во взгляде Бэра, рассеянно скользнувшему по свертку у меня за плечами, можно было разглядеть отблеск надежды, но и та поспешила спрятаться за тучами обиды. Та-а-а-к, и что у нас стряслось?

Желтоглазый, вернувшись на террасу вместе с троицей, равнодушно спросил:

– Знаете его?

Быстрого ответа не последовало: маг, лучник и фехтовальщик не проронили ни слова, словно боялись, будто движения языка нарушат сосредоточенность взглядов, призванных внушить мне чувство вины. Мой проводник слабо разбирался в состязаниях характеров, зато свято почитал главное пограничное правило: «Неизвестный чужак – плохой чужак», потому снова потянулся к рукояти ножа, однако все же предпринимая еще одну попытку не доводить дело до греха:

– Так знаете? Или…

Коротенькое словечко, отделенное паузой от своих предшественников, нарушило оцепенение Мэтта. Маг скривил губы в подобии улыбки и процедил:

– Еще бы. Конечно знаем.

– И кто он?

Надо же, никогда не подумал бы, что желтоглазый хоть изредка страдает любопытством. Лично я на его месте не стал бы переспрашивать всякие глупости, получив подтверждение касательно неизвестной личности. И уж тем более я бы не лез с расспросами к человеку, в каждой черточке лица которого явственно читалось желание съязвить, потому что…

– Любимый шут нашего учителя.

Получил бы в ответ сведения, задевающие истину лишь кончиком хвоста. Шут, значит? Пусть будет шут. Как мне советовала Мантия? Нужно позволять людям хоть изредка делать то, что они хотят? Позволю, и с превеликим удовольствием: неприятностей парни получат куда больше, чем я. А мне светят сплошные развлечения, особенно когда увижу на лицах самодеятельных насмешников отчаянное осознание неверно сделанного шага.

Мой проводник еще раз осмотрел меня с ног до головы и утвердительно кивнул сам себе:

– То-то он всякую чушь нес… А раз шут, так ему и положено.

Ни прощания, ни извинения, ни предупреждения о необходимости уйти не последовало: парень просто развернулся, легким шагом прошел по террасе и скрылся за одной из боковых дверей. Но если от встреченного в лесу незнакомца я вполне ожидал простонародной грубости, то точно такое же поведение парней, вверенных моему присмотру, несколько удивляло: сначала Мэтт, а за ним и Бэр, не говоря ни слова, вернулись в дом. Хок упустил момент общего отступления, нерешительно переступив с ноги на ногу, и я счел своевременным и полезным поинтересоваться:

296