Осколки (Трилогия) - Страница 249

249

заговоры.

— Неужели? — Джерон пожевал губами, обдумывая мои слова. — А вы уверены, что не связаны с этим человеком родственными узами?

— Конечно…

Осекаюсь. А что, если…

— «Конечно, да» или «конечно, нет»?

— Теперь уже не знаю.

— Видите ли, подобные умения, как правило, наследуются, а не случайным образом приобретаются извне, поэтому шанс, что встреченный «говорун» является вашим родственником, велик. Причем родовая линия могла разветвиться, только боги знают когда, но кружева, со временем изменяясь, всегда сохраняют основные мотивы.

Моя родственница? Невозможно: в моем роду появляются потомки только мужеского пола, никогда не покидающие Антрею. Разве что, разветвление произошло еще ДО изменения. Еще до того, как первый Рэйден Ра-Гро стал Стражем. Как бы это узнать поточнее? Есть одна мыслишка, но почти неисполнимая.

— Вы быстро разобрались в том, над чем ломает головы вся Магическая гильдия. Скажите, вы владеете магией?

Он перекинул сложенную одежду через плечо, слегка помрачнел лицом, но ответил:

— Нет. Наши отношения скорее можно назвать враждой.

— Как вас понимать?

— Я знаю, как плетутся заклинания, но не силен в их практическом воплощении.

— Не волшебствуете? Откуда же вражда?

— Магия — дама, как можете догадаться. А какая дама будет снисходительная к кавалеру, не способному ей овладеть?

Шутка, если она и вправду была таковой, прозвучала горьковато, словно заключенный в ней смысл причинял парню боль. Эх, если бы я мог чуть-чуть его почитать! Но поскольку книга закрыта, хотя бы потру пальцами корешок обложки:

— Вы не закончили свое объяснение.

— Правда? — Он недоуменно поднял брови. — Ах, да… Простите. Итак, «лунное серебро», находящееся в крови и прочих жидкостях тела, понимает вас и исполняет ваши просьбы. Соответственно, когда вы хотите что-то узнать о человеке или предмете, в котором или на котором есть немножко влаги, происходит обратное действо: серебро извне делится своими знаниями с вашим. Потому что желает поделиться. Потому что ему невыносимо существование, только отдаленно напоминающее жизнь, без тела, без свободы движения, и болтовня — единственное, что хоть как-то помогает ему на несколько вдохов притвориться по-настоящему живым. Согласны со мной?

— Признаться, с этой точки зрения, как живое существо, я никогда не…

— А зря, — он наставительно поднял палец. — Мир сам по себе живое и своевольное создание, так почему же вы лишаете его частичку права считаться такой же?

— Возможно, вы правы, но ваши слова все еще не объясняют, почему…

— Я уже подхожу к ответу. В моей крови тоже есть «лунное серебро». Но если внутри вас оно чувствует себя узником, то внутри меня… Просто живет. Наслаждаясь обретенной свободой. И, разумеется, платит за постой, чем умеет. В частности, не позволяет себе лишних разговоров с менее удачливыми родичами.

В его крови живет «лунное серебро»? Как такое возможно? А он меня не дурачит? Нет, зелень глаз даже не делает попытки улыбнуться.

— Не верите? Хорошо, поступим иначе. Вы только что показали мне чудесное представление, теперь подошла очередь моих фокусов… Ну что, мой хороший, поболтаешь немного с дяденькой? Он не обидит ни тебя, ни меня, не бойся! Итак, что вы хотели узнать? Узнавайте!

Это походило на шквал. На волны, следующие одна за другой без права на передышку. Они накатывали на мое сознание, качали его, роняли и снова поднимали, как простую игрушку…

Светлая грусть, пронизанная затухающей яростью. Злость на себя самого и на обстоятельства. Безысходность и отчаяние прошлого, не подлежащего изменению. Холодная расчетливость близкого будущего. Рассеянность и краткий покой настоящего. И лица… Много лиц, но яснее других два девчоночьих. Одно принадлежит черноволосой синеглазой малышке, робко улыбающейся и прижимающей к груди тряпичную куклу в странной золотистой обертке, а второе… Ххаг меня сожри! Эти белесые косицы, нахальный черный взгляд и многозначительно усмехающиеся узкие губы я уже видел. Это та самая девчонка, что подвозила меня до поместья! Но откуда он ее знает, если ни разу не бывал в Антрее? Откуда? И настроения… Похожие, да не совсем: если воспоминания о первой вызывают у парня боль утекшей сквозь пальцы мечты, то вторая… О, я чувствовал себя примерно так же: зло, растерянно и беспомощно. И все же, откуда…

— Достаточно?

Створки раковины захлопнулись, выгоняя меня из чужого дома.

— Да. Простите, что спрашиваю, но… Я видел в ваших воспоминаниях образ одной особы, по странному стечению обстоятельств знакомой и мне. Но вы, как понимаю, впервые в Антрее?

— Впервые.

— А я встретил эту девочку в черте города, но никогда ранее не видел, стало быть, она родилась и росла здесь. Скажите, как могло случиться, что вы тоже ее встречали?

— Девочка? — Он подозрительно прищурился. — Какая именно?

— Светловолосая, темноглазая, худенькая. Дерзкая и бесцеремонная, словно знает то, чего не знают другие.

— Ах, ЭТА девочка!

Слово «эта» Джерон оттенил настолько странной улыбкой, что мне невольно стало жалко прерванного чтения: в выражении его лица сплелись воедино нежность и обреченность.

— А по какому поводу она терзала вас?

— Хм… — Вспомнить бы. — Говорили о подарках и их истинном смысле. А еще она что-то предрекала.

Собеседник выразил неподдельный интерес:

249