Осколки (Трилогия) - Страница 191

191

Правда, не припомню, чтобы за все ее посещения Антреи случались мало-мальски опасные для жизни события, потому что Амира все же занимается торговыми делами, а не шпионит в пользу… Хм. Может, и шпионит. Честно говоря, не задумывался над такой возможностью. Да и зачем? В самом вероятном случае моя надоедливая знакомая лишь перевозит сведения с места на место, сама не опускаясь до копания в грязном белье, а обвинять ее в исполнении обязанностей курьера… Глупо. Очень трудно доказывать, что человек знает истинную ценность груза, который ему доверен для перевозки. Практически невозможно, поскольку чаще всего «перевозчик» и в самом деле не знает, что везет. Для пущей безопасности и его, и всех остальных. Даже не знает отправителя лично, так что… Шпионов нужно отлавливать иначе. Точнее, надо бороться с ними с другой стороны.

Проникновение в не подлежащие огласке тайны возможно лишь в одном случае: если среди стражей этой тайны есть кто-то, готовый ее выдать. Ну а добиться такой «готовности» можно разными способами. Подкупить. Очаровать. Запугать. Вынудить. Да мало ли чем еще? Поэтому до действительно важных секретов стараются допускать только фанатиков, способных скорее умереть самим или похоронить всех вокруг, но не разгласить доверенной тайны. Правда, у фанатиков есть свои слабые стороны, но по большому счету…

О чем это я? Ах да, о том, что daneke Амира может заниматься всем, чем угодно — хоть торговать, хоть шпионить, хоть замышлять ужасающие злодеяния. Мне все равно. Мой долг состоит в другом. Хочет Каллас, чтобы я неотступно следовал за южанкой? Пожалуйста. Сразу двух зайцев убиваем: отслеживаем все возможные встречи и обеспечиваем дополнительную охрану. Если Ра-Дьену дорога эта женщина, ничего не имею против. Если dan Советник желает знать, как она проводит время в Антрее, но не желает тратить деньги на «ищеек», его право. Неотъемлемое. Я вникать в подробности не хочу. Своих дел хватает. Хотя мог бы…

«Почитать» ее, что ли, для оттачивания навыков? Нет, не буду. Поздно трепыхаться: надо было еще в самый первый раз это делать. Надо было… Ха! А ведь она выбрала удивительно правильный способ сбить меня с настроения — разозлила. Это сейчас, по прошествии нескольких лет, я могу справиться с собственными эмоциями, а тогда любая неурядица заставляла почти что взрываться и… напрочь терять контроль над происходящим вовне.

В моем деле главное — спокойствие. Почему? Все очень просто: пары воды, несущие в себе необходимые сведения, смешиваются друг с другом, и в, например, людном месте довольно проблематично уловить оттенки намерений каждого из присутствующих. Но если к внешним потокам примешивается еще и твой собственный… Вот тогда ты, что называется, «попадаешь», потому что в полной связи с небольшим расстоянием (а следовательно, самым ближним и самым сильным периметром влияния) и противоположным направлением следования перестаешь чувствовать правильно, погружаясь в чехарду внешнего и внутреннего. Выход только один: успокоиться. Но на успокоение нужно время. Даже чтобы насчитать десяток барашков. Сколько мгновений протечет мимо? То-то. А ведь каждое из них может стать роковым. Поэтому на службе я — само умиротворение. Зато после… Могу вспылить из-за любой мелочи, почему меня и не шибко любят приглашать на приемы. Особенно королевские. Я ж «при дурках», мне можно… Все. Почти все, и без тяжких последствий.

А на воздухе хорошо, только темновато для окончания дневной вахты. Ну да, конечно: облака стали плотнее.

Я облокотился о перила галереи второго этажа, выходящей во внутренний дворик, по южному обыкновению выложенный глиняными плитками, покрытыми пестрой цветной глазурью.

Ага, у прохода — единственного ведущего в жилую часть дома из части парадной — стоят двое стражей. Хорошо стоят, неподвижно. Не отвлекают на себя внимание. Проход узкий, дверца двустворчатая: в случае чего, обороняться можно и весьма успешно. А чтобы попасть в покои, отведенные Амире, нужно как раз пройти через него, пересечь дворик, подняться по лестнице и пройти половину галереи. И на всем протяжении означенного пути наличествуют преграды.

Нет, не имею в виду себя: я сегодня не при исполнении. Я сегодня выполняю просьбу-приказ вышестоящего начальства. Пара кинжалов, конечно, имеется, но вступать в поножовщину горячего желания не испытываю. Да и нашагался сегодня… Туда-сюда, туда-сюда. Если бы Амира сразу сказала, какие кварталы намеревается посетить, можно было проложить маршрут и короткий, и удобный, а не нарезать круги бесчисленное количество раз по одному и тому же месту. Представляю, какими шутками меня встретят в «Окровавленном рифе» после того, как прислуживающие там мальцы мало того, что сами видели мою персону трижды в течение получаса (причем, шествовал я все в том же направлении), так потом позвали на просмотр еще и Савека, который для пущего веселья начал ставить зарубки прямо на деревянном щите рядом с дверью трактира! А потом еще припишет рядом что-нибудь вроде: «В девятый день месяца Первых Гроз Рэйден Ра-Гро прошел мимо сего заведения двенадцать раз. И слава богам, что прошел мимо!» М-да…

Устал, взмок, высох, снова взмок, обозлился на весь свет: какой из меня сейчас защитник? Да никакой. Одна радость: моя безопасность (а следовательно, и безопасность гостьи) зависит совсем от других людей. Которые тоже наверняка устали, но в отличие от меня, не злятся. Просто потому, что находиться рядом со мной никакой злости не хватит.

Чудненько! Можно вовсю наслаждаться ничегонеделанием. Слушать музыку (достаточно приглушенную притворенными дверьми, чтобы не раздражать и не усыплять). Любоваться вечерним небом. Дышать густым и тяжелым воздухом приближающегося дождя. Встречать гостей…

191