Осколки (Трилогия) - Страница 186

186

— Безобидный ли? — протянул Каллас.

— Буду считать так, пока не уверюсь в обратном.

— Кстати, что за старье ты приволок с собой? — интерес моего собеседника обратился к шкатулке.

— О, сей раритет имеет непосредственное отношение ко всем моим недавним бедам. За сгоревшей картиной был тайник, в котором и находилось послание из прошлого.

— Послание?

— Взгляни сам, — я передал Ра-Дьену облупившийся ящичек.

Каллас повертел его в руках, открыл и извлек на свет божий уже знакомые мне предметы. Надо сказать, на изучение письма dan Советник потратил чуть больше времени, чем я: подозреваю, его увлекли прилагавшиеся картинки. А вот по серьгам взгляд Калласа едва скользнул.

— Любопытно.

— И все?

Я даже немного обиделся:

— А что ты ожидал услышать? Фрагмент переписки, не более.

— Зачем понадобилось хранить его в тайнике столько лет?

Ра-Дьен сложил листы пергамента обратно в шкатулку:

— Не знаю. Возможно, все это имело значение для твоего предка и только для него.

— Как думаешь, можно установить имя этой женщины?

— Можно попытаться. Есть на примете сведущие люди, которые способны навести подобные справки. Оставишь бумаги у меня?

— Конечно. Все целиком оставлю: мне эта рухлядь пока ни к чему.

— Занятные украшения…

Я с недоумением посмотрел на бесстрастное лицо Калласа:

— Ты о чем?

— О серьгах.

— И что в них занятного?

— Не знаю. Возможно, мне показалось… Орнамент оправы составлен из лилейных цветков. Ты не заметил?

Я взял одну из сережек и поднес поближе к глазам. Быть того не может! В самом деле. Полураскрывшиеся бутоны неизвестного мне сорта, но определенно, имеющие отношение к лилиям. Ххаг…

Это что-то означает. Это обязательно должно что-то означать!

— Иди-ка домой, — посоветовал Ра-Дьен. — И выспись получше. А завтра, с новыми силами…

— Браться за старое, да? Как пожелаете, dan Советник.

— Не стони, не рассыплешься: Амира — чудесная женщина и умнейший собеседник.

— С тобой — возможно, а вот со мной…

— Все, спать! — Каллас понял, что увещеваниями ничего добьется, и сменил тон на приказной. — А с поджогом… Разберемся. Но для начала выясним, что это была за девица: вдруг через нее протянется ниточка из прошлого в настоящее?

Протянется или нет, по этой ниточке еще придется проползти от одного конца к другому, чтобы найти, кого и чем она связывает. А по городу все это время будет ходить человек, не питающий пиетета к Приюту Немощных Духом, и это поистине жутко. Потому что когда уважение слабеет, необходимо завоевывать его заново, а для этого… Не хочу думать, что может понадобиться.

И если Каллас прав, если… Как он сказал? «Имело значение для твоего предка и только для него»? Так вот, если dan Советник угадал, он даже не представляет себе всей глубины своей догадки. Для моего предка, насколько могу судить по семейным хроникам, имела значение только одна вещь на свете, настоящее, истинное значение. Безопасность Антреи и ее жителей. А посему несколько пожелтевших от времени клочков пергамента и странные серьги могут быть столь же важны, как и личность поджигателя. Нет, не могут быть. Важны. Вот только я пока не могу понять, в чем заключается их важность.

Девятый день месяца Первых Гроз

Ка-Йи в созвездии Ма-Лонн, четыре румба к Солнцу, слияние с Лучником.

Правила дня: «Посмертный покой покупается исполненным предназначением. Назвался лососем — полезай в коптильню».

«Лоция звездных рек» предостерегает:

«Девятый день Ка-Йи, лучше бы его не бывало, однако… Всегда случается событие, которое нарушает привычное течение жизни и приводит к утрате власти над собственными чувствами. Легко попасть в сети своих же заблуждений. Сражение внутри и вокруг души.

День не подходит для принятия решений, совершения важных дел, лечения болезней. День оплаты душевных и денежных долгов, грубый и жесткий. Если можете, устройте себе день отдохновения».

Антреа, предместье Хольт, особняк daneke Тармы Торис,

начало утренней вахты

Утро выдалось столь же гадостным, как и предыдущие.

Начать с того, что хоть я и приказал себе проснуться ровно по окончании ночной вахты (а я — парень покладистый, несмотря на лень, и своим приказам следую… то есть, стараюсь следовать), о моем пробуждении позаботились за меня: Микис начал топтаться по постели еще затемно, чередуя тяжелые шаги с вкрадчивым мяуканьем. Жрать хотел, подлец, вполне его понимаю: в определенном состоянии духа и сам неспособен на осмысленные действия, пока не затолкаю в желудок шмат какой-нибудь еды. Желательно, вкусной, но обычно сходит и простая каша из белых зерен саира, недоваренная и недосоленная.

Пришлось продирать глаза, вставать, искать на ощупь шкаф для домашней утвари и ящики в нем (потому что кое-кто забыл накануне долить в домашний светильник очередную порцию масла, без которой мало какая магия в мире способна рассеять ночную темноту светом), возвращаться обратно, ставя синяки на частях тела, не желающих двигаться плавно и в полном согласии с намерениями полупроснувшегося разума, наполнять-таки сосуд (проливая большую часть масла себе же на ноги), и только после всего этого командовать: «Свет!» Чтобы некоторое время спустя ужаснуться разгрому, который постиг убранство комнаты на всем маршруте моего следования, и удивиться отсутствию в небесах луны. Впрочем, последнее легко объяснялось низкими и плотными облаками, обещающими устроить дождь самое раннее к обеду, и самое позднее — к ужину. Еще бы, после стольких подряд дней жары! Я люблю дождь: когда с неба льется вода, мне не нужно ходить на службу. И потому, что корабли предпочитают пережидать непогоду на рейде, и потому, что влага в воздухе очень сильно снижает ясность моих ощущений. Согласно официальному заключению консилиума, определявшего мою пригодность к несению наследственной службы, разумеется, а не реальному положению дел…

186