Осколки (Трилогия) - Страница 130

130

— Нет, — тряхнув головой, словно изгоняя остатки печальных размышлений, сказал я. — Не получится. Для того чтобы вылечить одного, придется убить другого, а это хоть и равный обмен, но лично мне не нравящийся. Впрочем, решайте сами, господа: я здесь правом голоса не обладаю.

— Но, Мастер… — Начал было возражать Льюс.

— Никаких «но»! Я вправе лишь рассмотреть все возможности и дать им оценку, а претворять задуманное в жизнь будете вы и только вы. Хотя бы потому, что один я не справлюсь.

— Но вы же не отказываетесь помочь, верно? — Настойчивая атака со стороны Нэнии.

— Конечно, нет, госпожа. Но я слишком хорошо знаю свои силы и потому понимаю: их недостаточно. Возможно, и объединенных усилий не хватит, чтобы спасти весь город, потому что… Учтите еще одно, милорд: те, кто болен без возможности выздоровления известными нам способами, должны быть умерщвлены. Немедленно.

— Позвольте! Они умрут в любом случае, Мастер! — Взвился Льюс. — Зачем же причинять людям еще и такую боль?

— Повторяю: умерщвлены. Немедленно. А трупы должны быть сожжены и развеяны.

— Что?! Да вы понимаете, что начнется, если известить об этом горожан? Поднимется бунт!

— Почему?

— Конечно, вы же не знаете… — Герцог слегка понизил тон. — В этих землях не принято предавать тела огню: Вэлэсса хоронит своих детей в море.

Чудно. Трупы, опущенные в морские воды и растащенные на кусочки рыбами и прочими тварями, потом выловленными и съеденными другими людьми, в других местах… И толпа восставших мертвяков. Блестяще. А все из-за нелепых суеверий.

— Милорд, послушайте меня внимательно. Трупы должны быть уничтожены. Полностью. Вызовет это протесты или нет, не столь важно. Важнее другое: если хотя бы один из отравленных попадет в море, это может привести к распространению болезни за пределами Вэлэссы. По всем Шемам.

— Но ведь мы уже знаем, как…

— Лечить? Да. Но сумеем ли вовремя известить все места, где возможна вспышка мора? И главное: прислушаются ли к нашим словам люди? Не решат ли они, что все это — пустые домыслы и страхи, появившиеся из ниоткуда? А многие подумают, что вы нарочно сеете слухи, чтобы извлечь из паники свою выгоду… Пока болезнь не распространилась за пределы города, ее нужно уничтожить.

Льюс мрачно стиснул зубы.

— Я понимаю правоту ваших предложений, Мастер, но… Мне кажется, или вы не сказали всего, что должны сказать?

— Не кажется. Я настаиваю на решительных мерах не просто так. Трупы должны быть уничтожены, потому что после смерти они могут стать куклами некроманта.

— Как и любые другие трупы, — подхватил герцог. — Что в том такого?

— А то! Источник был отравлен с определенной целью: при жизни изменить людей таким образом, чтобы после смерти они стали послушными и дешевыми слугами. Если не верите мне, спросите у госпожи Нэнии: она видела собственными глазами, что может произойти.

Лекарка кивнула.

— Более того. Если желаете, можно провести, так сказать, опыт, чтобы вы убедились в нависшей над нами угрозе.

— Это правда? — Переспросил Льюс, впиваясь взглядом в лицо женщины. — Покойник ожил?

Нэния, как ни пыталась сдержаться, вздрогнула, вспоминая прикосновение рук мертвеца, а я ответил:

— Не совсем так, милорд. Но он некоторое время двигался, и, что самое опасное, «поднятие» произошло только потому, что рядом с трупом всего лишь сработало слабенькое заклинание. А что может случиться, если некромант возьмется за своих «кукол» всерьез? Они, разумеется, уязвимы, но в отличие от живых людей не чувствуют боли и страха и могут просто завалить любое сопротивление своими телами. Вы хотите воевать с мертвяками? Я не хочу.

— Неужели нет способа, чтобы… — Магайон совершенно отчетливо мучился, стараясь принять правильное решение.

— На данный момент, нет.

— Но вы же сказали, госпожа, что ваше средство уничтожает отравленные ткани?

Лекарка кивнула, но не слишком уверенно:

— Да, милорд, однако… Как установил Мастер, в той же крови могут оставаться частички яда, но пока человек живет, он сам сможет бороться и победить болезнь. Победить окончательно… А если просто накормить больного моим снадобьем, и он умрет, не могу поручиться, что в его теле не останется следов яда. Поэтому Мастер прав: пока мы не можем быть уверены, мы вынуждены быть жестокими.

Льюс болезненно выдохнул:

— Вы понимаете, к чему это приведет? Люди будут протестовать, возьмутся за оружие… Начнется война.

— Если вы будете тверды, милорд, жертвы будут минимальны. Капитан, несомненно, окажет вам всяческое содействие в организации требуемых действий, но Егеря в город не войдут.

— Но…

— Просто не смогут: у вас свой долг, у них свой. Впрочем… Если трудности станут слишком большими, я, так и быть, кое в чем помогу.

— Что вы имеете в виду? — Глаза герцога сверкнули надеждой.

— Я могу определить, есть в теле человека яд или нет. С большой степенью уверенности.

— Но это же меняет дело!

— Только учтите, милорд: я не бесконечен. Помните, сколько сил у меня отняло ваше лечение?

Он слегка замялся, признавая справедливость моих слов.

— Да, я смогу осмотреть большое количество людей и, возможно, часть из них можно будет безбоязненно захоронить в море, не преступая традиции. А что делать с теми, кто не смог избавиться от яда? Вы не боитесь, что разделение на «достойных» и «недостойных» вызовет еще большие разногласия среди горожан?

130